Это сентябрьская премьера «Защита Лужина», поставленная по роману Владимира Набокова Владимиром Данаем.
Прежде всего, это спектакль высокой современной постановочной культуры: световые решения Георгия Новикова, выразительная, похожая на живопись американского модернизма сценография Стефании Филатовой: если в начале мы видим роскошь и комфорт ар-деко, то к финалу эта светскость распадается на сюрреалистические миры. Настенная живопись в квартире Лужиных расположена в отзеркаленной манере, создавая чувство дискомфорта, легкого беспокойства. В этом фрактальном мире служанка дезориентирована, наталкивается на препятствия, словно ослепла.
Молодой артист Михаил Зубарев грандиозно играет заглавную роль – его герой изначально не с нами, говорит набоковской прозой, выдавая ее автоматом, как ленту из телефакса. Могучее тело не способно поднять даже трость, которая волочится за героем как собачонка на удавке. Это затравленный, замученный невротичностью медведь-шатун, которого вырвали из содержательной мании шахмат и поместили в бессодержательную пустоту полусвета. «Что есть в мире кроме шахмат? Туман, неизвестность, небытие». В поединке с Турати он как мешковатый Пьер Безухов, помешавшийся от невзгод, а итальянский шахматист (Алэн Салтыков), напротив, нависает башенным краном, как циркуль, уязвляющий, жалящий, клюющий.
Шахматная мания губит мозг героя не так сильно, как прошлое. Эмигрант Лужин окружен видениями, его жизнь заслонена страшенными тенями, синюшными уродцами памяти, которые душат, издеваются, напоминают о школьных унижениях.
Жена Лужина в исполнении Елизаветы Долбниковой, кажется, увлечена мужем только потому, что он дает ей свою технологию эскапизма, аутичности. Ее бегство от реальности, ее автоматизм сосредоточен в ненависти к своим родителями, к авторитарной, крикливой мамочке, требующей от дочери дурной «нормальности», буржуазной устроенности. Не столько смерть мужа беспокоит безымянную жену, сколько возможность теперь с ответственностью прокричать маме о ненависти к ней.
Спектакль Владимира Даная изучает человека и его диагноз. Болезнь Лужина – это наказание или спасение? Шахматные задачи были формой сосредоточения, а оторванность от них столнула героя в разрушительные галлюцинации эмигранта о его травматическом прошлом. Спектакль Малого театра размышляет о потере чувства реальности.
Фото: Евгений Люлюкин @malytheatre (Малый театр России)
КОММЕНТЫ