писатель

Сплетня: Книга Кирилла Привалова «Криминология», недавно вышедшая в издательстве АСТ, мгновенно стала бестселлером. В ней собраны не только истории самых известных преступлений, но и анализ взаимоотношений преступников и законов, трактовки понятий Добра и Зла и масса «сопутствующей» информации. Мы решили поговорить с автором книги-исследования о философии зла — сложнейшей, но, увы, неизменно актуальной для человечества темы.Перед «Криминологией» Кирилл Привалов издал книгу «Яды. Полная история...» И вот — путешествие в недобрый мир преступников. Не удивительно ли — для любителя высокой культуры и французского шансона?— Для начала вопрос о любопытном выборе темы. У вас немало книг, вы религиовед, прекрасно знаете музыку, культуру как России, так и Франции, где так много лет проработали, и вдруг — преступления… Почему так? — Постараюсь объяснить кратко. Мой интерес к детективному жанру появился в детстве. Вообще, я больше читал романы исторические, зачитывался Вальтером Скоттом и академиком Тарле. Но жили мы на «Юго-Западной», на проспекте Вернадского, и ходил я во французскую школу. Чтобы грызть гранит науки, надо было пройти мимо бесконечной стройки. Местные ребята, переселенные из Раменок, называли нас «французами» и не любили на генном уровне — это были дети строителей университета на Ленгорах, бывшие кулаки и враги народа, переселенные в раменские бараки после отбытия срока. Ну вот, обычно к нам выскакивал мелкий гунявый мальчишка и начинал тянуть: «Да-а-ай гривенник!» Возникала перепалка, на помощь малому вылезали из-за забора старшие, нас метелили, отбирали все, что можно, и я шел домой с разбитыми очками. Однажды сцену возвращения застал мой отец, отвел меня в милицию, и моим «делом» занялись участковые Трефилов и Карелин, как потом мне сказали — младший брат известного писателя Лазаря Карелина. Они как бы взяли надо мной шефство, и мне все это страшно нравилось, я даже записался в «Юные друзья милиции» и пару раз выходил на патруль с повязкой, пока не разбили новые очки. После этого мать запретила мне эту общественную деятельность, и я компенсаторно принялся читать детективы — Адамова, Овалова, Токаева (отец нынешнего президента Казахстана был прекрасным детективщиком), болгарина Райнова… Потом, уже после окончания мной журфака, друг отца, поэт Слава Артамонов, работавший в издании «К новой жизни», предложил мне по случаю съездить в командировку под Ярославль, где на каждом шагу были зоны. Я поехал. Однажды грузовик, на котором мы с моим сопровождающим чичероне* приехали, замерз — такой был мороз, и я остался на ночевку в комнате начальника отряда, что была в бараке. Утром проснулся от того, что надо мной кто-то стоит, сверкая в руке опасной бритвой. Я обомлел, а фигура вдруг изрекла доброжелательно: «Гражданин начальник, вас побрить?» Это я к тому, что жизнь подвигает нас к чему-то… Так она как будто медленно, но верно двигала меня и к этой книге. Да и вообще, случайности в жизни — это гримасы Бога.— Кирилл Борисович, мы все такие разные и добро проявляем по-разному, и, если подумать, можно найти определенные традиции «делания добра» у разных народов. А вот зло везде проявляется одинаково. Почему?— А я согласен с этим, но и не согласен тоже. Понятие о преступлении, которое есть в каждой цивилизации, для каждой из них отлично. В основном преступления сводятся к нанесению ущерба. Если это ущерб физический, то еще в Драконовых** законах было прописано, что если он нанесен днем — это одно, а ночью — совсем другое, но наказание за него предполагалось жесткое — смертная казнь. Но бывает ведь ущерб и материальный. Казалось бы просто. Но все относительно! Вот у тебя украли корову. Это ущерб какого рода? А вот поди определи, ведь корова — средство выживания, кормилица! Так что, я думаю, общим к теме нашего разговора может быть вопрос не о разнице и отличиях добра или зла, а вопрос о том, кто и как становится преступником и преступает не закон даже — ведь закон, в определенном смысле, условность и он в каждом государстве свой — а человеческую мораль — ту самую, что у всех народов достаточно проста и даже примитивна и сводится к десяти заповедям.— Да, это правда. В разных трактовках суть их неизменна. Мы, кстати, в прошлом году сделали такой проект в газете — рассмотрели, как преломляются заповеди на наш, современный манер.— Отметили, что самым большим грехом веками признается гордость?— Конечно. Вы хотели сказать «гордыня»? — Гордыня — это слово, которое родилось в XIX столетии. Не было прежде такого слова! Понятие о грехе и преступлении поменялось. Сейчас мы говорим «гордый человек», рисуя образ некого создания с высоко поднятой головой. В храм же мог войти человек только с головой опущенной, кающийся — вспомните хоть того же Индиану Джонса, как он входил в храм, согнувшись в три погибели. И при посвящении в масоны, кстати, когда вводят в Мастерскую профана с обнаженной грудью, ему говорят: «Осторожно, наклонитесь, здесь очень низко!», хотя ничего низкого там и близко нет. Но он должен войти в общество, наклонив голову! В общем, я, как человек верующий, думаю, что понятия греха и морали религия определяет достаточно четко. Все они известны: алчность, то бишь жадность, прелюбодеяние, воровство, прочие грехи и возглавляющая их гордость… Когда я писал книгу, я думал о философии зла, это интереснейший сюжет, и даже символы зла исследовать очень любопытно. Поразительно, конечно, но зло сопровождало человечество на всем пути его существования, от первого убийства Каином Авеля, считающегося каноническим. Почему, например, хоронили людей поближе к храмам? Боялись Страшного суда. Ведь если ты будешь далеко от храма, то не успеешь на этот Суд и не сможешь доказать своей душевной чистоты. Это я к тому, что человечество всегда боялось своих грехов! От гнета интеллектуальной греховности человек освободился только в эпоху Возрождения.— Это как нужно понимать? — Эта эпоха была в достаточной степени связана с отрицанием Бога. Сам термин «Возрождение», кстати, родился только в XIX столетии, достаточно поздно. А вы задумывались когда-нибудь, откуда она вообще пошла, эта эпоха? И почему все произошло именно в Италии?— И да и нет. Но объяснение, данное когда-то в школе, что эта эпоха являла собой естественный взлет культуры после ее падения в Средневековье, мне логичным никогда не казалось.— Конечно, не так. И все просто. Филипп IV Красивый и папа Климент разгромили тамплиеров. Это произошло 13 октября 1307 года, в пятницу, откуда и пошло выражение «черная пятница». Остатки недобитых тамплиеров подались в разные места: кто в Лиссабон,….....закрыть ▲