писатель и религиовед Кирилл Привалов полагает, что шансы на спасение у мира есть

Книга Кирилла Привалова «Криминология», недавно вышедшая в издательстве АСТ, мгновенно стала бестселлером. В ней собраны не только истории самых известных преступлений, но и анализ взаимоотношений преступников и законов, трактовки понятий Добра и Зла и масса «сопутствующей» информации. Мы решили поговорить с автором книги-исследования о философии зла — сложнейшей, но, увы, неизменно актуальной для человечества темы.

Перед «Криминологией» Кирилл Привалов издал книгу «Яды. Полная история…» И вот — путешествие в недобрый мир преступников. Не удивительно ли — для любителя высокой культуры и французского шансона?

— Для начала вопрос о любопытном выборе темы. У вас немало книг, вы религиовед, прекрасно знаете музыку, культуру как России, так и Франции, где так много лет проработали, и вдруг — преступления… Почему так?

— Постараюсь объяснить кратко. Мой интерес к детективному жанру появился в детстве. Вообще, я больше читал романы исторические, зачитывался Вальтером Скоттом и академиком Тарле. Но жили мы на «Юго-Западной», на проспекте Вернадского, и ходил я во французскую школу. Чтобы грызть гранит науки, надо было пройти мимо бесконечной стройки. Местные ребята, переселенные из Раменок, называли нас «французами» и не любили на генном уровне — это были дети строителей университета на Ленгорах, бывшие кулаки и враги народа, переселенные в раменские бараки после отбытия срока. Ну вот, обычно к нам выскакивал мелкий гунявый мальчишка и начинал тянуть: «Да-а-ай гривенник!» Возникала перепалка, на помощь малому вылезали из-за забора старшие, нас метелили, отбирали все, что можно, и я шел домой с разбитыми очками. Однажды сцену возвращения застал мой отец, отвел меня в милицию, и моим «делом» занялись участковые Трефилов и Карелин, как потом мне сказали — младший брат известного писателя Лазаря Карелина. Они как бы взяли надо мной шефство, и мне все это страшно нравилось, я даже записался в «Юные друзья милиции» и пару раз выходил на патруль с повязкой, пока не разбили новые очки. После этого мать запретила мне эту общественную деятельность, и я компенсаторно принялся читать детективы — Адамова, Овалова, Токаева (отец нынешнего президента Казахстана был прекрасным детективщиком), болгарина Райнова… Потом, уже после окончания мной журфака, друг отца, поэт Слава Артамонов, работавший в издании «К новой жизни», предложил мне по случаю съездить в командировку под Ярославль, где на каждом шагу были зоны. Я поехал. Однажды грузовик, на котором мы с моим сопровождающим чичероне* приехали, замерз — такой был мороз, и я остался на ночевку в комнате начальника отряда, что была в бараке. Утром проснулся от того, что надо мной кто-то стоит, сверкая в руке опасной бритвой. Я обомлел, а фигура вдруг изрекла доброжелательно: «Гражданин начальник, вас побрить?» Это я к тому, что жизнь подвигает нас к чему-то… Так она как будто медленно, но верно двигала меня и к этой книге. Да и вообще, случайности в жизни — это гримасы Бога.

— Кирилл Борисович, мы все такие разные и добро проявляем по-разному, и, если подумать, можно найти определенные традиции «делания добра» у разных народов. А вот зло везде проявляется одинаково. Почему?

— А я согласен с этим, но и не согласен тоже. Понятие о преступлении, которое есть в каждой цивилизации, для каждой из них отлично. В основном преступления сводятся к нанесению ущерба. Если это ущерб физический, то еще в Драконовых** законах было прописано, что если он нанесен днем — это одно, а ночью — совсем другое, но наказание за него предполагалось жесткое — смертная казнь. Но бывает ведь ущерб и материальный. Казалось бы просто. Но все относительно! Вот у тебя украли корову. Это ущерб какого рода? А вот поди определи, ведь корова — средство выживания, кормилица! Так что, я думаю, общим к теме нашего разговора может быть вопрос не о разнице и отличиях добра или зла, а вопрос о том, кто и как становится преступником и преступает не закон даже — ведь закон, в определенном смысле, условность и он в каждом государстве свой — а человеческую мораль — ту самую, что у всех народов достаточно проста и даже примитивна и сводится к десяти заповедям.

— Да, это правда. В разных трактовках суть их неизменна. Мы, кстати, в прошлом году сделали такой проект в газете — рассмотрели, как преломляются заповеди на наш, современный манер.

— Отметили, что самым большим грехом веками признается гордость?

— Конечно. Вы хотели сказать «гордыня»?

— Гордыня — это слово, которое родилось в XIX столетии. Не было прежде такого слова! Понятие о грехе и преступлении поменялось. Сейчас мы говорим «гордый человек», рисуя образ некого создания с высоко поднятой головой. В храм же мог войти человек только с головой опущенной, кающийся — вспомните хоть того же Индиану Джонса, как он входил в храм, согнувшись в три погибели. И при посвящении в масоны, кстати, когда вводят в Мастерскую профана с обнаженной грудью, ему говорят: «Осторожно, наклонитесь, здесь очень низко!», хотя ничего низкого там и близко нет. Но он должен войти в общество, наклонив голову! В общем, я, как человек верующий, думаю, что понятия греха и морали религия определяет достаточно четко. Все они известны: алчность, то бишь жадность, прелюбодеяние, воровство, прочие грехи и возглавляющая их гордость… Когда я писал книгу, я думал о философии зла, это интереснейший сюжет, и даже символы зла исследовать очень любопытно. Поразительно, конечно, но зло сопровождало человечество на всем пути его существования, от первого убийства Каином Авеля, считающегося каноническим. Почему, например, хоронили людей поближе к храмам? Боялись Страшного суда. Ведь если ты будешь далеко от храма, то не успеешь на этот Суд и не сможешь доказать своей душевной чистоты. Это я к тому, что человечество всегда боялось своих грехов! От гнета интеллектуальной греховности человек освободился только в эпоху Возрождения.

— Это как нужно понимать?

— Эта эпоха была в достаточной степени связана с отрицанием Бога. Сам термин «Возрождение», кстати, родился только в XIX столетии, достаточно поздно. А вы задумывались когда-нибудь, откуда она вообще пошла, эта эпоха? И почему все произошло именно в Италии?

— И да и нет. Но объяснение, данное когда-то в школе, что эта эпоха являла собой естественный взлет культуры после ее падения в Средневековье, мне логичным никогда не казалось.

— Конечно, не так. И все просто. Филипп IV Красивый и папа Климент разгромили тамплиеров. Это произошло 13 октября 1307 года, в пятницу, откуда и пошло выражение «черная пятница». Остатки недобитых тамплиеров подались в разные места: кто в Лиссабон, где был создан затем орден Христа, другие перебрались в Шотландию, усадили там на трон Роберта I Брюса и добились затем независимости от Англии. Еще одна часть отправилась через Ригу в Московию — часть денег тамплиеров попали таким образом в Московское великое княжество, и оно, как известно, начало подниматься…

— Такой был массовый исход?

— Не исход, а бегство. Но большая часть «свалила» не так далеко, в Северную Италию. Туда тамплиеры пришли со своими строителями и цехами, неся в душе полное отрицание папства, а значит, и отрицание определенных христовых догм. Именно тут начал поднимать голову сатанизм, появился образ Люцифера — не черта с рогами, а именно падшего ангела. В этот момент изменилась и иконопись, а на картинах возникли иные сюжеты и ожил человеческий взгляд. Взгляд великого Джотто! Вспомните его картину «Поцелуй Иуды» — у героев Джотто совершенно современные лица. Такого раньше в живописи не было… Одновременно возникло отрицание католицизма, которое частично пришло от православных: в это время пал Константинополь, и значительная часть греческой интеллектуальной элиты опять же подалась… куда?

— Очевидно, тоже в Италию?

— Верно, в Северную Италию. И там возник некий… комок, сгусток, нечто, построенное на отрицании старой морали и не на обожествлении зла, но на отрицании морали альтернативной. Отсюда позднее пошел и протестантизм, который вообще уничтожил эксклюзивность церкви на слово Божие.

— Подождите, подождите, это почему так? Не уловила логики…

— Потому что Гутенберг, белорус Скорина, наш Федоров и иже с ними, поспособствовали тому, чтобы на свет родилась печать. А что это означало? Что Библия отныне могла быть в каждом доме! Ты мог ее иметь — ты, сам, тебе отныне давали ее не церковь и не монах.

— Ну все. Договорились до того, что книгопечатание сыграло с человечеством злую шутку и роль его отрицательна. Хотя есть, конечно, понятие горя от ума…

— Я не шучу. Это, безусловно, так — для религии. Потому что мораль стала доступна всем! Теперь не надо было идти к священнику, чтобы понять, как жить дальше. Вот как все тонко. Это связывать понятие зла с чертями или водяными — более чем примитивно, хотя народные верования именно так зло и трактовали. Но еще труднее осознать и принять, что зло — такое же необходимое понятие, как и добро.

— Мной, например, это понимается, но принимается с трудом. Человек же может совершать так много прекрасных вещей! Но совершает нечто иное. И на протяжении веков лишь совершенствует орудия убийства. Почему же так…

— Ломброзо*** полагал, что преступниками рождаются. Я не генетик, конечно, но не исключаю, что какая-то генетическая предрасположенность к этому возможна. Но все же дело не в этом. Я как-то встречался с известным японским режиссером и актером Такеши Китано, так вот его отец был якудзой****. Я многое понял из того разговора. Он говорил: когда ты живешь в нищете, грязи и голоде, тебя преследует одна мысль — надо стать человеком любой ценой. До морали ли тут? Помню, как один мой знакомый, ставший известным банкиром, с молодости внушал себе: «Я должен стать богатым!» И стал! Но эти деньги его фактически уничтожили, он рано ушел из жизни… Деньги дарят иллюзию свободы и вседозволенности, но лишь на определенном отрезке жизни… В общем, Зло существует рядом с Добром, и порой человек учится быть добрым, только пройдя школу зла…

— Добрые, злые… Но даже среди тех, кто стал «героями» вашей книги, есть особые создание — монстры типа Чикатило. Биологически он человек. А по сути?

— А по сути это выродки. И некий процент выродков есть всегда. Скажу еще одну вещь, которая многим может не понравиться. Один мой хороший знакомый в юности работал в прокуратуре и бесконечно ездил по зонам. Он насмотрелся там такого, что… И при этом говорил: «Понимаешь, Кирилл, преступник и мент — это одно и то же, только…»

— Только вывернутое наизнанку? Отзеркаленное?

— Вроде того. Но я хочу подчеркнуть, что сам, лично, встречал совершенно потрясающих правоохранителей.

— А есть ли национальности, народности, религиозные общины, в которых зло минимизировано?

— Вера, увы, спасает не всегда. Иван Грозный грешил, а все говорил: «Отмолю!» Спасение может дать только вера истинная, глубокая, причем это вера и в Бога, и в свое окружение. Но вернемся к вашему вопросу: преступности почти нет, например, у мормонов*****. У них в почете трудолюбие, семья, дети, жена… Они считают себя истинными христианами, к которым дважды приходил Иисус, и ныне ждут третьего его прихода и готовятся к нему. Кстати, иногда говорят, что мормоны — многоженцы, так это ерунда. Среди масонов преступность есть, но это не секрет.

— Скажите, но как же так: в середине прошлого века едва ли не весь мир содрогнулся от преступлений коричневой чумы — фашизма. И вдруг он возродился в XXI веке! Это же страшное зло!

— Фашизм — зло. Нацизм — зло. И национализм, и большевизм, и сталинизм. Увы, все возвращается на круги своя — так было сказано давно… История идет по спирали, но никто не сказал, что спираль поднимается только вверх и не может опускаться. Мы живем, планируя завтра в расчете на 20 минут, так как не знаем, что может случиться в нашу атомную эру. Наверное, нам не повезло, но… Времена не выбирают. Как говорил Брежнев: «Логыки нэ ишшы!»

— На ваш взгляд, не раздувает ли костер зла засилье жестких картин на экране? Не провоцируем ли мы подражателей?

— Конечно, провоцируем. Нынешние массмедиа, равно как и нынешняя секулярная культура, отрицающая Бога или признающая его на примитивном уровне, немалые вклады сделали в копилку зла. Знаем мало, читаем мало, думать и сопоставлять факты не умеем. Элементарный пример: вам любой скажет, что в православный храм нельзя зайти женщине с непокрытой головой. Где это написано? «Написано!» Переспрашиваю еще раз: где? Нет ответа. Ибо нигде не написано. Подражаем просто, вопрос — кому. Церковь должна делать человека свободным, потому что он знает, что смерти нет — разве это не предел свободы? А нам достается какая-то свобода маневра человека в наручниках…

— Защита от зла — она вообще существует?

— Есть великая мудрость, и она проста: надо жить честно, не предавать, не вожделеть чужого, не завидовать и не задаваться. Зло — это общемировая и универсальная проблема. И добро должно быть универсальным настроением человечества. Чтобы было так, те Авгиевы конюшни, что у нас имеются, нужно вычищать. Надеюсь, у государства найдутся на это силы, да и желание. И от многих бед нас может спасать наш круг общения, любовь друг другу — да, все так просто, мы должны любить друг друга, помогать друг другу и защищать друг друга. Так мы спасемся, правда, по отдельности, но не спасем страну. А чтобы спасти ее, нужно объединение трех платформ: общества, власти и Церкви. Я оптимистичный пессимист (или пессимистический оптимист?) и некий свет в конце тоннеля вижу. И очень спасает, конечно, во всех ситуациях «кокон» из друзей и связей — когда находишься в нем, легче противостоять злу, но ты сам при этом должен быть чист.

* Чичероне — проводник, дающий пояснения туристам при осмотре достопримечательностей; гид.

** Драконовы законы — выражение берет начало от имени легендарного законодателя Афинской республики — Дракона (Драконта), впервые письменно сформулировавшего нормы современного ему судебного права.

*** Ломброзо Чезаре (ум. 19 октября 1909) — итальянский психиатр, преподаватель, родоначальник антропологического направления в криминологии и уголовном праве.

**** Якудза — традиционная форма организованной преступности в Японии, группировки которой занимают лидирующее положение в криминальном мире страны. Члены якудза так же известны как гокудо.

***** Мормоны, мормонизм — обобщенное название религиозной культуры, которая возникла в результате распространения и развития Церкви Иисуса Христа Святых последних дней, созданной в первой половине XIX века Джозефом Смитом в США.

ДОСЬЕ

Кирилл Борисович Привалов родился 20 марта 1954 года в Москве. Окончил факультет журналистики МГУ им. М. В. Ломоносова. Работал в ряде центральных газет, более 20 лет за рубежом в качестве собственного корреспондента крупных советских и российских изданий, прежде всего — во Франции, где сотрудничал с французскими изданиями («Эзоп», «Журналь дю диманш», «Пари-Матч», «Монд»), вел передачи на французском ТВ. Работал на парижском радио, вел авторские программы. Член Союза журналистов России, Международного ПЕН-Клуба и Союза писателей Москвы. Кавалер орденов Искусств и литературы и «За заслуги», «Золотое перо России». Автор более 20 книг на русском и французском языках. В течение полутора десятка лет вел авторские передачи на «Радио Россия» и «Радио Россия Культура». Автор сценариев документальных фильмов, продюсер. Главный редактор журнала «Русская мысль»